покатилась.
— Спи, — сказала Тоне, — до порта с полчаса петлять по улицам. Я разбужу. У тебя, кстати, хорошая улыбка.
— Я пыталась вспомнить своего знакомого.
— А, наслышана про ваши сложности с парнями. Завтра, если хочешь, позвони мне. Тут ни на оружие, ни на секс запрета нет. Есть разные форумы. Обсуждаются разные способы.
— Госпожа Тоне! Какие там способы — я лицо вспомнить не могла!
— Но вспомнила же?
— Да.
— Значит, все хорошо. Спи.
* * *
Спала Восьмая всего полчаса — проснулась, как новенькая.
— Что — снова розовый? Габри, voi venaja!
Машина остановилась у входа на базу — точно там, откуда Бонд забирал Восьмую поутру. Выгрузившись, покорители «Ключ-Арены» увидели голубоглазую блондинку в серебристом пуховике — а напротив тоже голубоглазую, тоже высокую девушку с каштановыми волосами. Темноволосая на снег плевать хотела, оставаясь в белой рубашке — и даже левую штанину джинсов укоротив до шорт. По наплевательскому отношению к погоде, да и по любви к несимметричной одежде все зрители сразу признали в ней линкор Тумана — Киришиму.
Девушка в серебристом пуховике держала под мышкой плюшевую игрушку — медведя.
— Но Свимпи должен быть розовый. Ничего тут нет… Особенного!
Киришима запыхтела, очевидно не находя слов. Легкая одежда русалки в метели смотрелась глуповато. Ветер в порту гулял как положено; из домика КПП уже вышел охранник с пуховиком в руках:
— Мэм, накиньте хотя бы!
— Vittuen kevat, paskamarja! — схватив куртку, русалка натянула ее в рукава так резко, что пуховик лопнул по шву на спине. Свирепым взглядом подавив смешки, аватара гордо прошла в базу.
Девушка в серебристом пуховике поглядела на прибывших и подмигнула Восьмой.
— Беркана!
— И так меня называют, — согласилась Габри, — но что же Кири-тян все дуется? Сколько уж лет прошло с той медвежьей истории.
— Абсолютная память — это не только ценный мех, — улыбнулась Тоне и тотчас посерьезнела, глядя на выходящих в метель девушек. Обе они были одеты в форму канмусу Владивостокской Школы; обе шли медленно, глядя друг на дружку настороженно.
— Не передумаешь? — спросила за воротами девушка чуть повыше, в которой Восьмая не сразу опознала флагмана.
— Ну поймите! Лучше я сейчас выйду, чем заклинит меня посреди океана! — крикнула вторая. То есть — Вторая, теперь ее лицо можно было хорошо видеть.
Порыв метели скомкал второй вопрос Тенрю; пара подошла уже к машине. Из ворот базы начали появляться официальные лица. Не то, чтобы канмусу редко просили отставки. Но и не каждый день такое происходило; и не каждый конвой. Выйдя из двери КПП, все эти важные начальники остановились полукругом прямо под метелью: они уже пробовали уговаривать и убеждать, они уже предложили все, что могли. И не преуспели. Сейчас уходящая канмусу оставалась связана только с флагманом.
Флагман тридцатого подразделения и Вторая оказались точно в центре стихийно возникшего полукруга. Вторая всхлипнула:
— Что у меня впереди? Если я даже доживу до позывного, до истинной формы — вечный бой? И все? Все? Разве я сделала мало? Я тоже была там!
В полукруг бесстрашно вступил Джеймс:
— Даже один конвой — это реально круто. Там, — взмах в сторону, — четыре тысячи человек радуются сейчас. Она же по любому счету их спасла!
Восьмая посмотрела на павильончик, в котором утром наблюдала культурную очередь.
— И вообще. За всеми полосками-шевронами мы не должны забывать, что девочки вообще-то в мире не для этого.
Из толпы моряков кто-то ехидно хмыкнул:
— Ай-ай, вербовка, сэр!
— Да… Т-ть, я ЦРУшник из Ленгли! Но я тоже человек!
Вторая посмотрела на него благодарно. Потом обернулась к своим:
— Ну разве лучше будет, если я в бою выключусь? Я же не нарочно!
Тенрю протянула ей жетон с именем.
— Как бы там ни было — удачи. Просто удачи тебе!
— И вам, — заплакала Татьяна, безнадежно давясь слезами, — пусть и вам повезет!
Из метели выступили несколько встречающих от Сиэтла. Коротко, сдержанно поклонились темной стене на ступенях КПП. Пригласили Татьяну к машине — такому же черному, официальному, громадному «крауну», на котором сегодня ездила Восьмая. Налетевший заряд снега скрыл уходящих, а всем прочим напомнил, что хорошо бы уже войти в тепло.
Оказавшись, наконец, под крышей, Восьмая козырнула флагману. Тенрю безнадежно махнула рукой. Валькирия и Тоне подошли утешить подругу, поэтому Восьмая тактично развернулась в другую сторону.
И встретилась глазами с этим самым Джеймсом из какого-то пугающего всех Ленгли. Возвращая охраннику черно-синий флажок с ее красным номером, Бонд улыбнулся счастливо, как хорошо поработавший человек:
— Мэм, каковы же ваши впечатления от города?
Восьмая посмотрела на пляшущий за окнами снег.
— У меня здесь нет обязанностей по службе, а вот свободного времени полно. И любой мой каприз город Сиэтл готов исполнить. Что это, как не рай?
— Так вы нарочно выбрали музыку: «два шага из преисподней,» с намеком?
— Да, — Восьмая кивнула, — и «два шага с небес» тоже.
Возраст третий
Сиэтл-Гонолулу:: 4312.87 километров / 2328.29 морских миль.
Выходящие за остров корабли провожал почти весь город: набережная почернела от пуховиков и шапок. На помосте высоко справа яркими летними цветами сгрудились участники прощального концерта, в том числе и клуб косплея Тоне. Сама она, перегнувшись через перила, крикнула:
— Джеймс! Поднимайтесь к нам! Отсюда лучше видно!
Охрана отодвинула барьер; удостоверение CIA позволило пройти без досмотра. Джеймс оказался слева от клуба и первым же делом предложил Тоне пуховик. В отличие от своих девочек, мало-помалу скрывших легкие цветные наряды под теплыми плащами и куртками, Тоне холодный ветер игнорировала. Так и оставалась в китайском платье — длинные зеленые полы с черной окантовкой, вышивка; по бокам высокие разрезы — от пяток до самых подмышек. Просто кусок плотного шелка, сложенный пополам и перехваченный поясом. Разумеется, на идеальной фигуре аватары смотрелось великолепно… Пожалуй, слишком великолепно. Джеймс наклонился к уху девушки:
— Круто. Но почему без трусов?
Тоне хмыкнула — за ветром почти неслышно — и ответила уже вполне разборчиво:
— По заявке. Четко написано: «с корабле-девочками», но без «девочек в трусиках». Девочки должны быть, но девочек в трусиках не должно быть! Что в остатке?
Джеймс укоризненно вздохнул:
— А там в заявке ничего про здравый смысл не было?
— Ну сам подумай, где мы — и где тот здравый смысл!
Тоне посмотрела на уходящие за остров корабли, среди которых выделялся громадный «Фьярдваген». Грузовик успели разгрузить и заполнить снова: ролкер тем и отличается от обычного контейнеровоза, что весь груз в него можно вкатить и выкатить. Потому громадные объемы в десять-двенадцать тысяч стандартных контейнеров можно перевалить